Что-то давало ему право вот так стоять, прислонившись к двери и постукивать сапогом об пол.
Постукивание раздражало.
Оно было мерным, аккуратным и отдавалось, как мне казалось, по всему дому.
В абсолютном молчании.
Я стояла у стола, пытаясь заварить чай, и заварка сыпалась мимо чайника, крышечка чайника никак не хотела вставать на место и в конце концов я обожгла паром руку.
Первая не выдержала я:
-Да перестань, ты!
Постукивание тут же прекратилось, будто он только и ждал, когда я взорвусь.
-Что ты там стучишь? Пришел так пройди и сядь к столу.
Он усмехнулся,и я, не оборачиваясь, почувствовала эту его усмешку, которую так любила.
-Я просто ждал приглашения.
Ты погляди на него!
И давно ли стал таким вежливым? Я смахнула невидимые крошки и поставила перед ним чашку с блюдцем.
Принципиально.
Потому что знала, что чай он пьет только из своей любимой кружки.
Он опять усмехнулся и смиренно молчал, пока я наливала ему чай.
Отпил, аккуратно поставил чашку на блюдце и посмотрел на меня:
-И долго еще будешь дуться?
Я потянулась за печеньем и рука замерла.
Каков наглец!
Печенье было вкусным, моим любимым, из творога.
Я сама его пекла, как когда-то с мамой в детстве.
Я ела печенье и молчала.
И он тоже молчал, прищурившись, глядя на меня.
И что, ну что мне ему сказать?
Да, я была не права, но и он был хорош!
-Можно я возьму печенье?
И с чего вдруг такая вежливость? Я пожала плечами:
-И печенье можно, и конфеты, и даже мед вон на той полке в шкафу.
Он засмеялся, взял печенье и как-будто не было никакой ссоры сказал:
-А за окном осень.
Еще бы мне не знать!
Уже одиннадцать дней, как я жила с ощущением радости пришедшей осени.
Лес менял наряды, стоял безумно красивый, безумно свободный и я возвращалась к жизни.
-Да, осень. Я знаю.
Америки он точно не открыл, пусть не думает, что все пройдет вот так легко.
А он допил чай, отставил блюдце с чашкой и снова засмеялся:
-Я надеюсь, ты не разбила мою кружку?
А вот надо было! Бог мой, да что он себе позволяет?
А сама уже чувствовала, как тепло разливается внутри меня.
Нет, не будет из меня толка, я его уже простила.
Как только он вошел без стука в дверь и прислонился к двери.
И даже когда стучал сапогом.
Я смотрела, как он шел к шкафу, где стояла его кружка.
-Твоя кружка на прежнем месте.
Теперь улыбалась и я.
Он обернулся:
-Тогда пошли?
Однако поворот!
-Куда пошли?
-В осень, глупая, в осень.
И мне бы разозлиться на то, что назвал меня глупой, но он был прав, и я это прекрасно знала.
Не просто глупая, а в принципе идиотка!
Он обнял меня за плечи, и я поняла, как мне не хватало все эти дни его рук.
Мы вышли на крыльцо моего дома.
Двор утопал в желтых листьях, нынче осень была ранняя.
А к сосне, растущей рядом с домом стояли привязанные лошади.
-Я угадал?
Его голос вдруг проник в мое сознание.
Конечно, угадал, он всегда угадывал мои желания.
И мы пошли в осень.
Точнее, поехали.
Осенний лес, где вечнозеленые сосны мешались с деревьями, что танцевали осенние вальсы в новых нарядах, встретил нас едва слышным дыханием.
Осень обнажала чувства, обнажала души и мечты.
И ничего нельзя было с этим поделать.
Да и зачем?
Ведь она снова привела нас друг к другу.
0 просмотров: 1
Комментарии 
