Мало кто действительно умеет говорить «нет». Ведь нет – это место, где я больше не готов двигать свою границу. А сосуществование с людьми (в семье, детском саду, классе, лагере, ВУЗе, на работе) предполагает компромиссы, то есть – непрерывные подвижки этой самой границы в неизвестном направлении. Считается, что уступать хорошо. Входить в чужое положение – правильно. На всех языках есть аналог нашему выражению «Войди в мое положение».
«Тебе что, жалко?», «уступи, ты же девочка», «уступи, ты же мальчик», «уступи, ты же старше», «уступи, ты же умнее», «жадина-говядина», «бог велел делиться»…
Услышали свои знакомые голоса? Я – да.
Человеку среднего возраста (и старше) обычно очень легко дается уступать: пройден многолетний тренинг. Хуже другое: не ясно, где предел. Сколько раз нужно уступить? Сколько раз поделиться? Сколько (раз) дать в долг? Когда попросить деньги назад? Как это сделать, чтобы никто не обиделся?
Мир, где люди не умеют отказывать, рождает паразитов и сумасшедших. Паразиты продолжают просить и просить, сумасшедшие продолжают давать и давать. Одни вечно соглашаются делиться, двигаются, пропускают вперед, дают в долг, дарят время, закрывают глаза на воровство или измены. Другие привыкают просить бесконечно, сидят на чужом стуле, берут чужие вещи и чужую еду, и ждут добавки, звонко колотя ложкой об миску. Вы, наверное, удивитесь, если я теперь скажу, что все это – одни и те же люди.
Отсутствие своевременного «нет» сводит всех с ума: и тех, кто избегает отказывать, и тех, кто привыкает брать лишнее. Если вспомнить, что в природе все гармонично взаимосвязано, то ясно, что гомеостаз однажды ставит вечно дающего перед необходимостью начинать брать назад: иначе умрешь. Что делать, если у тебя так много брали, а ты так много соглашался, что ничего не осталось? Грабить награбленное, конечно.
Паразиты и сумасшедшие все время меняются ролями. Сегодня я отдавал свое, стесняясь сказать «нет», завтра я же возьму чужое потому, что «это нормально». Ведь нормой принято считать все что угодно, если оно… среднестатистическое. «Я дал тебе в долг месяц назад или выполнил твою работу в выходной, поэтому у меня появилось «моральное право» не доделывать свою, скинув тебе. Ах, я тебя не предупредил? Ты – тоже». Мир без границ – мир психопатов.
«Нет» отрезвляет: появляется граница. Один решает: «хватит», и даже осмеливается сказать это вслух. «Нет», -- говорит он, -- «пятнадцатой печеньки (восемнадцатый раз в долг) не будет». Тот, кому это адресовано, думает: и правда, придется встать и пойти за печеньками самому (выйти, наконец, на работу). Один научается отказывать, другой научается что-то делать сам. И оба они теперь знают, что предел существует. И обоим от этого лучше.
Лирическое отступление
Как известно, политики США в течение нескольких сотен лет «играют» со смертной казнью. То вводят на нее мораторий, то вновь его снимают, то расширяют, то ограничивают круг преступлений, которые должны караться смертной казнью. По сей день в разных штатах разное положение вещей со смертной казнью.
За годы на эту тему проведено много социологических, психологических и других исследований, меня же заинтересовали следующие данные. Согласно данным организации Death Penalty Information Center, основанным на отчетах Федерального Бюро Расследований (FBI, Federal Bureau of Investigation) в штатах, где введен мораторий на смертную казнь или она отменена, количество совершаемых тяжких преступлений стабильно ниже, чем в штатах, где данный вид наказания имеет место быть (за период с 2000 по 2005 г эта разница в среднем составляет 38.1%).*
Парадоксальный, но красивый факт, правда? Известно много его трактовок, но мне ближе всего следующая. Понятно, что существование (и применение) смертной казни является ясной границей, которую проводит перед людьми целое государство: «За убийство или измену родине мы убьем тебя». Почему же это не действует? Полагаю, потому, что сильнее действует позволение убийства. Если государству можно убивать, мне -- тоже можно.
7 просмотров: 456
(Авторский материал)
Комментарии 
Для меня это было глубоко и как очередной волшебный пендель. Видно, что за этим стоит глубокий анализ.
